ТРИЕСТ. Дирижеры, приглашенные «Верди» для первых двух концертов осеннего сезона, имеют нечто общее: молодые и одаренные, их карьера на подъеме, они завоевали авторитет на поле.
Возвращение Александра Ведерникова обусловлено похвалами, полученными им за руководство «Военным реквиемом» (октябрь 2000 г.) и последующим «Кораблем-призраком». Возможно, он продемонстрировал большее созвучие с Бриттеном, чем с пылкой вагнеровской страстью, и, возможно, именно поэтому, выбрав исключительно русский репертуар, он решил твердо стоять на своей земле, на своей родине.
Он предложил Рахманинова, Стравинского и Шостаковича, последнего – чтобы угодить одному из наших самых почитаемых солистов, виолончелисту Марио Брунелло. В зоне Чезарини выяснилось, что Концерт в центре вечера будет вторым, in sol maggiore, обозначенным номером опуса 126.
И менее известный, чем первый, в котором таятся энергия и неистовство его тезки, Ростроповича. Приученный отбрасывать ярость и языческие духи, чтобы отдать предпочтение музыке, Брунелло исполнил и Второй, если не абсолютный шедевр, то фундаментальное произведение виолончельного репертуара.
Его интерпретация интенсивна, постоянно стремится представить в наиболее понятном свете элементы, которые он хочет передать, с поразительной способностью использовать различные цвета в вихре разнообразных выразительных ситуаций. Значительных масштабов, Концерт предлагает их в изобилии, от болезненного начала Ларго до переплетения последующих Аллегретто, в то время как из каденции первой части, отмеченной большим барабаном, проступает, как утешительная надежда, очень романтичный трепет.
Партитура обладает отчетливо симфоническим дыханием, не делает легких уступок слушателю, очарованная красивым и чистым звучанием солиста, всегда ориентированного на пение и театральный масштаб фразировки. Аплодирующий Брунелло ответил на просьбы о бисах произведениями Баха и Соллимы.
Тщательно подыграв солисту, Ведерников оставил себе «Петрушку» Стравинского, то есть сюиту, извлеченную из балета 1947 года. Эффективный жест, немного продуманный за столом, с некоторой непоследовательностью в очень упорядоченном оркестре, дирижер, казалось, хотел свести историю марионетки к ее колористической и описательной матрице, с той толикой самодовольства, присущей русской душе.
Ритмический рисунок не был неизбежно иссушенным и сухим, но были высоко оценены мягкость и теплота в симфонической поэме «Скала», пронзительной странице, написанной Рахманиновым всего в двадцать лет.
Source.
Возвращение Александра Ведерникова обусловлено похвалами, полученными им за руководство «Военным реквиемом» (октябрь 2000 г.) и последующим «Кораблем-призраком». Возможно, он продемонстрировал большее созвучие с Бриттеном, чем с пылкой вагнеровской страстью, и, возможно, именно поэтому, выбрав исключительно русский репертуар, он решил твердо стоять на своей земле, на своей родине.
Он предложил Рахманинова, Стравинского и Шостаковича, последнего – чтобы угодить одному из наших самых почитаемых солистов, виолончелисту Марио Брунелло. В зоне Чезарини выяснилось, что Концерт в центре вечера будет вторым, in sol maggiore, обозначенным номером опуса 126.
И менее известный, чем первый, в котором таятся энергия и неистовство его тезки, Ростроповича. Приученный отбрасывать ярость и языческие духи, чтобы отдать предпочтение музыке, Брунелло исполнил и Второй, если не абсолютный шедевр, то фундаментальное произведение виолончельного репертуара.
Его интерпретация интенсивна, постоянно стремится представить в наиболее понятном свете элементы, которые он хочет передать, с поразительной способностью использовать различные цвета в вихре разнообразных выразительных ситуаций. Значительных масштабов, Концерт предлагает их в изобилии, от болезненного начала Ларго до переплетения последующих Аллегретто, в то время как из каденции первой части, отмеченной большим барабаном, проступает, как утешительная надежда, очень романтичный трепет.
Партитура обладает отчетливо симфоническим дыханием, не делает легких уступок слушателю, очарованная красивым и чистым звучанием солиста, всегда ориентированного на пение и театральный масштаб фразировки. Аплодирующий Брунелло ответил на просьбы о бисах произведениями Баха и Соллимы.
Тщательно подыграв солисту, Ведерников оставил себе «Петрушку» Стравинского, то есть сюиту, извлеченную из балета 1947 года. Эффективный жест, немного продуманный за столом, с некоторой непоследовательностью в очень упорядоченном оркестре, дирижер, казалось, хотел свести историю марионетки к ее колористической и описательной матрице, с той толикой самодовольства, присущей русской душе.
Ритмический рисунок не был неизбежно иссушенным и сухим, но были высоко оценены мягкость и теплота в симфонической поэме «Скала», пронзительной странице, написанной Рахманиновым всего в двадцать лет.
Source.
Александр Ведерников на осеннем симфоническом сезоне «Верди».
Молодые и порывистые дирижеры
Молодые и порывистые дирижеры
Клаудио ГЕРБИЦ, Il Piccolo di Trieste del 2004-09-26
