Как уже сообщал Ъ, 27 июня в Большой театр пришел новый главный дирижер Александр ВЕДЕРНИКОВ. Позавчера он был представлен тележурналистам на брифинге. А наутро дал эксклюзивное интервью обозревателю Ъ Елене ЧЕРЕМНЫХ.
— Почему контракт (до 2004 года. — Ъ) называется срочным?
— Я настоял на этом. Мне кажется, надо поступать ответственно. А ответственность в данном случае подразумевает то, что я должен рассчитать свои действия уже сейчас.
— Речь идет о сбалансированном режиме работы в Большом театре и за границей?
— За границей у меня контракт с оркестром Северной Голландии в Гронингене. Поскольку удельный вес предложенной мне работы, конечно, несопоставим с занятостью в Голландии, я хочу этот контракт либо сократить, либо расторгнуть.
— С момента вашего назначения на должность главного дирижера прошло не более трех дней. Понятно, что о развернутой концепции говорить еще рано. Но какой-то план действий, вероятно, уже имеется.
— Прежде всего я должен познакомиться со всем доставшимся хозяйством, изучить структуру, по которой функционируют оркестр и оперная труппа. В перспективе вижу возможности совершенно грандиозные. Хотя бы в силу положения Большого театра как основного театра страны. Говоря это, не задеваю финансовой стороны дела. Всем же очевидно, что на сегодняшний день самое главное — создать программу реформ, принять ее на уровне хотя бы Министерства культуры, а еще лучше — не уровне правительства.
— Под какую творческую стратегию должна разрабатываться эта реформа?
— Мне кажется, нужно попытаться включить театр в мировой процесс. У меня тут свои аналогии: вот, допустим, разрабатывается программа вступления России во Всемирную торговую организацию. Речь идет о приближении структуры и системы управления к мировым стандартам. Примерно такой же должна быть и реформа Большого театра.
— И главой театра будет интендант, как на Западе?
— Интендант тут уже есть, просто называется по-другому. На самом деле интендант — это очень по-разному в разных театрах. В Италии, например, эта персона занимается только финансовой и представительской деятельностью. В Германии это вроде арт-директора театра. Никто не знает имя интенданта, скажем, Лос-Анджелесской оперы, но все знают, что там есть Доминго. То есть сама по себе формулировка мало что означает.
— Можете ли назвать театры, где дирижерам создали идеальные условия?
— Идеальные условия? Их нет нигде. Все условия всегда плохие. Репетиций никогда не бывает достаточно. Солисты всегда разъезжают по собственным графикам. Любая премьера - это комплекс компромиссов. "Летучий голландец" Вагнера, например, во всем мире ставится на солиста. А солист за день прилетел, а через три часа после спектакля уже отправился в Токио петь с Доминго. Логика оперного конвейера рассчитана не на создание идеальных условий, а на работу профессионалов.
— Значит, Большой на подступах к контрактной системе?
— Я бы не хотел это так вот декларировать. Пока я намереваюсь взять какую-то часть текущего репертуара и посмотреть, в каком он состоянии. Во втором полугодии попытаюсь изменить принципы планирования. Если перейдем на них, вероятно, сможем приглашать солистов и дирижеров. Мне, например, понятно, что если дирижер хороший и с именем, ему интересно было бы дать сразу пять-шесть спектаклей подряд. Я бы был счастлив пригласить Владимира Ивановича Федосеева, который, кстати, дирижировал "Евгения Онегина". Но ему ведь должно быть понятно, что за это стоит браться.
— Какой и когда будет ваша первая постановка?
— "Хованщина" Мусоргского. Во второй половине сезона.
Source
— Почему контракт (до 2004 года. — Ъ) называется срочным?
— Я настоял на этом. Мне кажется, надо поступать ответственно. А ответственность в данном случае подразумевает то, что я должен рассчитать свои действия уже сейчас.
— Речь идет о сбалансированном режиме работы в Большом театре и за границей?
— За границей у меня контракт с оркестром Северной Голландии в Гронингене. Поскольку удельный вес предложенной мне работы, конечно, несопоставим с занятостью в Голландии, я хочу этот контракт либо сократить, либо расторгнуть.
— С момента вашего назначения на должность главного дирижера прошло не более трех дней. Понятно, что о развернутой концепции говорить еще рано. Но какой-то план действий, вероятно, уже имеется.
— Прежде всего я должен познакомиться со всем доставшимся хозяйством, изучить структуру, по которой функционируют оркестр и оперная труппа. В перспективе вижу возможности совершенно грандиозные. Хотя бы в силу положения Большого театра как основного театра страны. Говоря это, не задеваю финансовой стороны дела. Всем же очевидно, что на сегодняшний день самое главное — создать программу реформ, принять ее на уровне хотя бы Министерства культуры, а еще лучше — не уровне правительства.
— Под какую творческую стратегию должна разрабатываться эта реформа?
— Мне кажется, нужно попытаться включить театр в мировой процесс. У меня тут свои аналогии: вот, допустим, разрабатывается программа вступления России во Всемирную торговую организацию. Речь идет о приближении структуры и системы управления к мировым стандартам. Примерно такой же должна быть и реформа Большого театра.
— И главой театра будет интендант, как на Западе?
— Интендант тут уже есть, просто называется по-другому. На самом деле интендант — это очень по-разному в разных театрах. В Италии, например, эта персона занимается только финансовой и представительской деятельностью. В Германии это вроде арт-директора театра. Никто не знает имя интенданта, скажем, Лос-Анджелесской оперы, но все знают, что там есть Доминго. То есть сама по себе формулировка мало что означает.
— Можете ли назвать театры, где дирижерам создали идеальные условия?
— Идеальные условия? Их нет нигде. Все условия всегда плохие. Репетиций никогда не бывает достаточно. Солисты всегда разъезжают по собственным графикам. Любая премьера - это комплекс компромиссов. "Летучий голландец" Вагнера, например, во всем мире ставится на солиста. А солист за день прилетел, а через три часа после спектакля уже отправился в Токио петь с Доминго. Логика оперного конвейера рассчитана не на создание идеальных условий, а на работу профессионалов.
— Значит, Большой на подступах к контрактной системе?
— Я бы не хотел это так вот декларировать. Пока я намереваюсь взять какую-то часть текущего репертуара и посмотреть, в каком он состоянии. Во втором полугодии попытаюсь изменить принципы планирования. Если перейдем на них, вероятно, сможем приглашать солистов и дирижеров. Мне, например, понятно, что если дирижер хороший и с именем, ему интересно было бы дать сразу пять-шесть спектаклей подряд. Я бы был счастлив пригласить Владимира Ивановича Федосеева, который, кстати, дирижировал "Евгения Онегина". Но ему ведь должно быть понятно, что за это стоит браться.
— Какой и когда будет ваша первая постановка?
— "Хованщина" Мусоргского. Во второй половине сезона.
Source
Елена ЧЕРЕМНЫХ, "Коммерсантъ", 30 июня 2001 г.
Александр Ведерников приступил к срочной службе в Большом театре
